Два дня ко мне никто не приставал. Я по-прежнему мыл посуду, туалет и даже находил в этом удовольствие, потому что всё это было хоть каким-то занятием и отвлекало от тяжёлых мыслей. Наш батёк каждый день выходил из камеры к куму и подробно докладывал ему, как протекает жизнь в нашей камере №6. Кстати, случайность это или нет, но попал я именно в шестую камеру.

Ребята за эти дни заметно приуныли, но после обеда опять решили возобновить свои жестокие потехи. И вновь полетели «тугодумки» одна за другой, а я, к своему стыду не мог ответить ни на одну. «Х.. в нос – какой прогноз?», «Соплю на щеку или х.. за щеку?» и т.д.

– Х.. с горы – какая скорость? – спрашивал Татарин.

– Х.. не мопед, спидометра нет, – отвечал через минуту вместо меня Кислый и жестоко бил меня. Таким образом, ежедневно проходило мое образование. За неделю мне пришлось услышать несколько десятков «тугодумок» и заработать множество синяков. Правда, альтернативой откровенному избиению были так называемые, «щёточки», «пастики», «малышки». Мне всегда хотелось увидеть авторов, которые всё это придумали. Например, пытка «щёточка» заключалась в том, что зубную щётку, сделанную из оргстекла, оттягивали двумя руками и концом ударяли по ногтям пальцев с десяток раз. «Пастиками» называлось издевательство, когда выгибали стержень авторучки, и концом щёлкали по носу. Да и «малышки» были не из приятных, – били железной кружкой по ягодицам. Все этапы этих развлечений были отработаны на мне с лихвой. За неделю у меня был красный нос, с облезлой кожей, фиолетовые ягодицы и тёмно-синие ногти, рана под глазом слабо затягивалась.

Однажды вечером ко мне подошёл Татарин и как-то заискивающе сказал:

– Друган, а подари мне чётки, тогда я от тебя отстану. Ты больше не будешь «трамваем». Договорились? – подмигнул он мне.

– Не могу, – ответил я. – Это подарок друга.

– Какого друга? Чё ты лепишь? – разозлился он.

– Правда! Эти чётки подарил мне Саня Салага.

– Это тот, что на «взросляке» сейчас чалится? – спросил он удивлённо.

– Наверное… – ответил я.

– Серьёзный дядька. А ты откуда его знаешь? – прищурился он.

– А вот это тебе знать необязательно, – пренебрежительно ответил я.

–Да чё ты с ним базаришь? – вклинился Кислый и дёрнул чётки, которые я держал в руках. Нитка порвалась, и они рассыпались по полу.

– Зря ты это сделал, – сказал я Кислому и бросился их собирать. Мне очень хотелось отомстить им за все унижения и страдания, но я даже не представлял как. В жизни человека бывают такие этапы, когда он попадает в круговорот событий и не может им противостоять. Не может противиться реальности, изменить её или направить в другое русло. Он совершенно лишен свободы и права выбора. И в таком случае остается только терпеливо ждать. Собрать волю в кулак и достойно пройти ухабистый отрезок жизни.

Когда человеку нестерпимо больно и жжет обида в груди, он по какому-то наитию начинает призывать примеры из памяти, кому было ещё хуже, тяжелее. Ведь, к сожалению, в нашей жизни столько горя и страданий, что за примерами и не нужно ходить далеко. Будь то войны, катастрофы, лагеря или плен. Причём, львиная доля мирового горя искусственно вызвана самим же человеком. Нашими братьями и сестрами!

Как бы мне не было тяжело, я знал, что всегда найдется человек, которому хуже. На память приходили фрагменты из военных фильмов о доблести и мужестве советских солдат, строчки из книг о ГУЛАГе, бедствии и нищете многих наших сограждан… Может в данном подходе есть элементы цинизма, однако помогало. Заставляло собраться и не падать духом!