Поведение человека в экстремальных ситуациях (а зона – это сплошная экстремальная ситуация) всегда было сюжетом бестселлеров и блокбастеров. Для психолога здесь море практического материала, смотри и анализируй. Ужасно то, что в этой системе потеря человеком собственной индивидуальности не замечается и не осознаётся. Следование ценностям, навязанным извне, присвоение себе убеждений, способов мышления, поступков других людей без критики, перенос собственных ошибок и ответственности на окружающих, самобичевание, стирание границ между Я и окружением – все эти моменты находят здесь выражение в своей максимальной степени. В этих условиях особенно возрастает значение силы воли человека. Если каждый день не направлять усилие воли на поддержание физического и психического здоровья – выйдешь на свободу инвалидом душевным и телесным. В заключении слишком большой риск деградации.

Для объективности следует сказать, что сейчас процесс гуманизации карательной системы сдвинулся с мертвой точки. Когда меня привезли в зону-монастырь в 2006 году, сюда каждые три месяца вводили ОМОН. Такой беспредел властей происходил во всех лагерях Украины, а в некоторых происходит и сейчас. ОМОН в лагере – это 30 безмозглых, физически развитых существ в масках, которым дана установка, что зэк – это не человек. Все их действия направлены на уничтожение человеческого достоинства. Заставляют ходить «гуськом», отжиматься, кувыркаться, прыгать через палки и все это сопровождается избиением и словесным оскорблением. Тех, кто отказывается выполнять унизительные команды, избивают, окунают головой в парашу, суют в задницу дубинки, после чего закрывают на месяца в штрафной изолятор. Омоновцы во время обыска крадут у зэков ценные вещи, сигареты, продукты питания.

В 1999 году я отбывал наказание в исправительной колонии усиленного режима г. Дрогобыча. Зашел в зону ОМОН и поставил зэков на колени, в прямом смысле этого слова. Полчаса 2500 человек стояли на коленях, держа руки за головой. Не стали на колени только несколько человек, меня за отказ тянули по бараку за ноги, избивая. Когда я пришёл к стоматологу после последнего ОМОНа в 2006 году приклеивать отвалившийся зубной мост, он с трудом его выровнял и все удивлялся, где я умудрился так его погнуть.

Попадал я в зонах под ОМОН много раз, но никогда не выполнял их команды, унижающие людское достоинство. Самоуважение – важнее здоровья. Частые акции протеста заключённых (голодовки, попытки суицида через вскрытие вен), обращения в СМИ и правозащитные организации сделали свое дело и теперь «маски» в лагерях – редкое явление. Правда, на некоторых зонах режим содержания такой, что и ОМОНа не нужно.

Поймите, вы, «блюстители закона»: сам факт лишения человека свободы со всеми вытекающими последствиями – это достаточное наказание и не нужно добавлять к этому гестаповские методы наставления на путь истинный. Человека этим не исправишь, жестокость вызывает жестокость. Или закон один для всех – или грош цена такому закону, третьего быть не может. Преступники в законе, прикрываясь мандатами и властными полномочиями, ничем не лучше преступников в зонах и гораздо опаснее.

Преступники, находящиеся в зонах, делятся на две категории: первый – стали преступниками из своей силы, вторые – из слабости. Основная масса – это вторые, тюрьма для них – дом родной, деградация души, ума и тела – их удел. Преступники из внутренней силы – это те, кто поверил в себя и захотел стать могущественным уже сегодня, здесь и сейчас. Они не захотели ставать в очередь под названием карьерная лестница, где для получения мандата на «могущество» необходимо лизать задницы стоящих выше. Получившим его вкус дерьма во рту мешает наслаждаться властью. Поэтому у этих властьимущих и вызываем такую ненависть мы, стремящиеся без очереди, поверившие в свое Могу, без санкций начальников и псевдоавторитетов. Мы – те, у кого хватает смелости и уверенности в себе, чтобы жить по своим законам, в которых справедливости больше, да и проба её выше, ибо не разбавлена моралью двойных стандартов.

Мне встречались в зонах бывшие чиновники разных рангов и мастей. Лишившись мандатов, титулов и регалий, превратившись в обычных зэков, они представляли жалкое зрелище. Лишившись полномочий, они теряют всю жизненную силу. Те, кто стремится к постам и званиям – не самодостаточны, без власти им жить страшно. Преступный мир тоже придумал титулы и посты, дающие определённую неприкосновенность и привилегии: воры в законе, положенцы, бродяги, смотрящие. И свою конституцию – воровские понятия. «Власть теряет всю прелесть, если ею не злоупотреблять», – к сожалению, это относится также и к иерархии преступников.

Счастье человека зависит от степени осознания настоящего и от способности жить в полную меру здесь и теперь. А здесь и теперь в моём случае – это зона. Живя в полную меру на воле, человек направляет усилия на внешнее, через внешнее он преобразует внутреннее. В зоне, по причине скудности внешнего вынужден направлять усилие воли непосредственно в свой внутренний мир. Здесь не внешнее есть отражением внутреннего, а внутреннее отражает само себя; чувства отражают мысли – и наоборот, замкнутый цикл. Кто не может быть счастлив в пути, не будет счастлив и в конце дороги. Нужно всегда и везде помнить это и считать сегодняшний день самым лучшим в жизни. Между тем, что человек ищет и что находит, всегда есть несоответствие, поэтому удовольствия надо получать от самого процесса искания, тогда не окажешься у разбитого корыта. Богатство внутреннего мира всегда может возместить с лихвою бедность внешнего. Главное – не забывать культивировать внутренний мир свободой и любовью, дабы не зарос сорняками.

Зона – полигон для раскрытия и тренировки человеческого потенциала. Возле моей нары стоит тумбочка, а на ней надпись: «Все, что не убивает, делает меня сильнее». Эти слова Ницше – девиз моей жизни. Такое отношение делает тебя благодарным жизни за все невзгоды, которые ты превращаешь в полигон тренировки духа; появляется непреодолимое желание делать лишь то, что даёт переживания полноты жизни.

Жизнь человека подобна дому… Одни получают его в наследство и проживают, ничего не меняя в обстановке, другие – строят свой дом сами. Комнаты – это периоды жизни. Бывает, пропадет в комнате свет и станет на душе холодно – не паникуйте, напрягите зрение Души и увидите свет, пробивающийся из соседней освещённой комнаты. Не могут все комнаты быть уютными, как не могут все периоды жизни приносить радость. И если стихийное бедствие разрушит ваш дом – вылезайте из-под обломков и начинайте строить новый – лучше прежнего. Уют, достаток, детский смех в доме – это степень осознанности человеком своей жизни. Дух, стремящийся к совершенству, не ищет лёгких путей, все перемены для него во благо, для него любая жизненная ситуация хороша тем, что даёт возможность реализовать свой потенциал. Потенциал этот безграничен, ибо имя ему – Человек. Главное – верить в себя.

Прошедшему путь жизненных невзгод с высоко поднятой головой открывается понимание того, что действительно важно, понимание главного. Такой человек обретает силу и отныне удача на его стороне, окружающие чувствуют и уважают эту силу в нём. Бездействие из-за боязни последствий противно сильному, жить под чужой волей – страдание для него. Ложь мира вызывает у сильного протест, который Система толкует как преступление. Схемы, позволяющие человеку не думать, – продукт Системы. Спрос на этот продукт огромен, и всё потому, что жизнь по чужой воле для большинства есть благо. Этим успешно пользуются власть и церковь.

*   *   *

На дворе осень, на душе тоже. Люблю я это время года, поэтому и на свет появился осенью. Думается легко осенью, и как-то правильно, без злобы. Время душевной осени – прекрасное время жизни человека, «когда ум, встревоженный противоречивыми явлениями, сосредотачивает все свои способности на великом усилии увидеть цель, найти путь, ведущий к свету истины, центру жизни».

Гуляя в прогулочном дворике, обратил внимание на опавшие листья. Человек, как листок, дерево – вселенная. Может листок познать дерево, прежде чем упасть, умереть? Получится через самоанализ себя как части познать целое? Не по себе становится после прочтения слов прожившего жизнь мыслителя: «Знаю, что ничего не знаю». Неужели, подводя итог, и я так скажу? Так хочется знать… Может, для этого нужно забыть об уме, перестать анализировать и довериться чувствам, – просто любить…

Необходимо научится видеть обратную сторону всех вещей. В каждой жизненной ситуации есть обратная сторона. Категоричность суждений и поспешность выводов не всегда к месту. Возьмём, к примеру, мою ситуацию. Казалось бы, хуже неволи только смерть. Это не так, есть в жизни человека масса вещей гораздо опаснее. Для большинства заключение – это подарок жизни и я отношусь к нему тоже как к подарку. Понимают это немногие и вместо того, чтобы использовать время изоляции от суеты общества для личностного роста, ищут виновных и копят в душе яд. Попавшему в зону кажется, что время остановилось, ехал на пятой передаче, а теперь едешь на пониженной. Скорость жизни – не всегда залог её качества. Осознанность каждого мгновения – это показатель, это то, к чему необходимо стремиться. На большой скорости трудно осознавать. В этом заключается обратная, положительная сторона жизненной ситуации под названием «зона». Отсутствие суеты и отвлекающих факторов в виде противоположного пола, карьерного роста, наживы, иных соблазнов, - дает возможность правдивого разговора с самим собой. Тюрьма в какой-то степени рай для философов. Понимаю, что всё для меня уже сказано, учить никого не хочу; философия моя не кабинетная и тепличная, а искренняя, созревающая естественным путем проб и ошибок.

Когда я находился в тюрьме под следствием, пришел адвокат и сообщил, что три человека дали против меня показания; они участвовали в программе защиты свидетелей, которая гарантировала им анонимность. Все их данные были изменены. Программа защиты свидетелей у нас явление новое и потому несовершенное. Вскоре мне сообщили, что в числе стукачей – мой друг, я окрестил его дочь. Его арестовали и дали понять, что если не сдаст меня, то сядет сам надолго, как участник моей банды. Раздумывал он недолго, его показания стали основным доказательством против меня в суде. Согласившись сотрудничать с ментами, мой уже бывший друг вышел на волю. Позже суд вынес ему символический приговор в виде лишения свободы условно, с отсрочкой исполнения приговора. Я долго отказывался верить в предательство близкого человека. «Как он будет с этим жить, какое нашел оправдание своему поступку?» – думал я. Что-то вроде: «Да он все равно сидел бы», или «Он плохой человек, а предательство плохого уже не предательство…» Человек всегда ищет и почти всегда находит оправдания своим действиям. Если не находит – лезет в петлю, как Иуда. Что я и посоветовал сделать бывшему близкому, сказав при этом, что свобода, купленная такой ценой, не принесет ему радости. Наступит время и он поймет, что не меня он предал, а самого себя. Предающий вредит больше себе, чем тому, кого предал.

Говорят, что предательство очищает душу предаваемого. Мою очистила от иллюзии под названием дружба. Теперь я отношусь к этому слову без трепета и друзей не ищу. Предать могут только близкие, нет близких – нет предательств. Друзей пусть ищут те, кому страшно самому идти по дороге жизни, кто не уверен, что хватит сил осилить путь самому. Если разобрать психологию дружбы, то окажется, что в основе её – неуверенность в себе, желание разделить ответственность за жизнь еще с кем-то, страх одиночества. Я больше боюсь множества, а не одиночества.

Одиночество в зоне – это роскошь, его ищешь, побыть одному получается редко. Чем раньше к человеку приходит понимание того, что одиночество – это вполне естественное и прекрасное состояние, тем лучше. Нужность «кризисных» периодов в жизни человека бесспорна, они являются катализаторами его сущности, проявляют истинное лицо. Так бы и жил с полной уверенностью в друге, спасибо ментам, сорвавшим с него маску.

Серьезным стимулом в жизни заключенного есть наличие родных, их поддержка. Жена, которая ждет меня пятый год и регулярно приезжает на свидания, маленький сын, мама, отец, брат, бабушка – люди, о которых я думаю с любовью и знаю, что это взаимно.

Осознание того, что у меня растет сын и мне нужно, освободившись, стать для него примером, придаёт силы на пути самосовершенствования. Необходимость плыть против течения – одно из условий этого пути. Дрессировка государственными инструментами, программы по укрощению строптивых, направлены на таких, как я, не приносят ожидаемого эффекта. Причина в том, что Личность сильнее Системы, Система состоит не из личностей. Желание быть элементом Системы, ползти по ее иерархической лестнице не возникает в голове личности.

В русском языке есть великое по своей силе слово «самобытность», именно самобытность – суть личности. Самобытный – это тот, кто не идёт по чужим следам, по протоптанным дорогам, у него всегда свой путь. Спотыкается, падает, но встаёт и идёт. Осуждение и пинки Системы придают ему силы и служат подтверждением правильности пути. Моя «преступность» честнее общественной порядочности. Преступление, требующее храбрости, духовности менее опасны для общества, чем те, которые порождены низостью. Поощряя стукачей, изменников, провокаторов и прочую нечисть, востребуя их, общество поощряет низкое в человеке. В Системе всегда одобрялась измена, презираемая даже среди самых закоренелых преступников. Наличие двойных стандартов в общественной морали обесценивает её. 

Узаконенное понятие «необходимое зло» дает санкцию на не необходимое зло. Человек нарушает закон, когда знает, что может сделать это безнаказанно. Вот что сказал Гёте по этому поводу: «Чтобы мой поступок имел моральную ценность, с ним должно быть связано мое убеждение». Аморальным является делать что-то из страха перед наказанием или для того, чтобы приобрести у других хорошее мнение о себе.

Я не хочу делегировать своё право быть могущественным, право власти над своей жизнью малодушным государственным «мужам». Система отреагировала жестко на моё желание осуществлять власть самому, непосредственно. Оказалось, что мой отказ подарить Системе контрольный пакет акций предприятия «моя жизнь» является преступлением. Система, состоящая из преступников в законе, крайне возмущена моей несанкционированной преступностью. Мне говорят: «Живи по законам общества, в котором находишься». Я отвечаю: «Я не против, но при условии, что перед законом будут равны все, не исключая и тех, кто их сочиняет». Но когда я вижу, что зарплата и без того небедного депутата в 20 раз больше зарплаты моей матери, всю жизнь проработавшей учителем в школе, понимаю, что закон – не один для всех. Поэтому лучше с высокоподнятой головой в зоне, чем законопослушным лохом на воле. Хотя это и не воля вовсе, их волей распоряжаются мандатоносители и титулообладатели.

Законы всегда служат интересам меньшеньства. Значительную часть законов составляют привилегии тех, кто пишет и представляет эти законы. Нужно жить, руководствуясь лишь своими внутренними убеждениями. Закон, критерий правильности жизни, находится внутри каждого из нас, название ему – совесть. Верное понимание и применение этого закона предполагает наличие смелости. Страх постоянно норовит подменить закон в человеке. Часто это ему удается, тогда человек живет не по-своему. Умение побеждать страх – первое условие счастья.

Зона любит сильных, она эту силу сразу различает в человеке. Чем больше в нём силы – тем больше у него прав. Если этой силы хватает на то, чтобы произнести ego sum lex (я есть закон) и довести окружающим свое право так говорить, значит – вы самодостаточная личность. Стать сильным можно, лишь приняв себя всего, приняв ту часть себя, которая названа злой. Только стремящийся к добру признаёт зло и в себе. Признаёт, потому что чувствует в себе достаточно сил превращать злое в доброе. Светлое обязано своим существованием тёмному. Оно существует лишь на фоне тёмного. Наличие тюрем и их обитателей придаёт уверенности добропорядочным утверждать, что они хорошие только потому, что не сидят в тюрьме. Сколько на моём тёмном преступном фоне сияет светлых и добрых граждан. Пожалуй, уберу фон – стану «добрым», чтобы потух их искусственный свет. Шутка…

Александр Блок сказал: «Познай, где свет, поймешь, где тьма». В моём случае наоборот: познаю, где тьма, пойму, где свет. Ученые объясняют непомерную жажду переживаний, ненависть к серости и однообразию низким уровнем дофамина – гормона хорошего настроения. Лишь экстремальная жизнь приносит некоторым людям радость. Пожалуй, стоит ментам при аресте человека снимать не только отпечатки пальцев, но брать также анализ на уровень дофамина в крови; его низкий уровень будет служить смягчающим обстоятельством.

Быть, а не казаться – вот мое желание. Быть – это быть плохим. Быть – это быть собою, а если ты ещё не знаешь, кто ты, приходится пробовать. Многие люди в поисках счастья заходят в тупик, где и проводят остаток своей жизни. От тупиков никто не застрахован, туда не попадает только тот, кто не ищет. Поведение человека в тупике есть его настоящее лицо. Зона – один из таких тупиков. Любая тупиковая ситуация норовит отнять у человека веру в себя, в свои силы. Большинство из тех, кто провёл долгие годы в зоне, привыкает исходить из должного и теряет способность осознавать и самостоятельно справляться с жизнью. Свобода для таких становится обузой, поэтому там долго не задерживаются. Не желая испытывать тревогу, порождаемую ответственностью выбора, люди отказываются от свободы и дают генеральную доверенность малодушием на управление своей жизнью начальникам разных рангов. С возрастом приходит понимание того, что явления жизни нужно воспринимать, сопоставлять, осознавать, а не оценивать. Ибо ошибочные оценки порождают ошибочные действия, а в итоге – ложную жизнь. Особенно опасно ошибаться в разборе жизненных ценностей, в оценке того, что главное, а что второстепенное в жизни. Ошибаются все, упорствуют в ошибках лишь дураки.

Жизнь человек пишет на черновик, если есть силы и время – начинает переписывать на чистовик. Есть много желающих писать сразу начисто, их сочинение, как правило, малоинтересное, боязнь сделать ошибку приводит к списыванию. Лучше насыщенный и интересный черновик, чем короткий и скучный чистовик. Я надеюсь, что черновик моей жизни уже написан. В нем много ошибок, но они мне дороги, через их осмысление я обретаю знания. Камеры зоны и камера монастыря – это два идеальных места писать себя начисто. А в моём случае – два в одном – камера расположена в бывшей кельи монастыря. Поэтому грех не попробовать. И если мой чистовик вновь окажется черновиком – не беда, значит, чистовики – не моё. Главное – быть искренним с собой. Все люди рождаются искренними, взрослея, становятся лжецами. Живи, как можешь, но уйти из жизни обязан таким же, каким пришел в неё – искренним.

29 ноября 1984 года в посёлке Иванычи Волынской области учитель начальной военной подготовки школы № 2 старший лейтенант запаса Лелюков Юрий Николаевич демонстрировал старшеклассникам устройство гранаты. Выдернув кольцо, он понял, что граната боевая, на принятие решения было четыре секунды. Выглянув в окно, увидел, что во двор выбрасывать нельзя, там гуляли дети. Дома его ждала жена и двое маленьких детей… Гранату он накрыл своим телом. Я был в классе, где всё произошло, и у него дома тоже был, видел жену и детей. Наш пионерский отряд носил имя Юрия Лелюкова, за что низкий поклон нашему классному руководителю. Тогда мен было лет 13, поэтому я в полной мере не осознавал величия его поступка. Держава наградила Лелюкова посмертно орденом «Знак почета»… Орден, которым обычно награждали ветеранов труда. Государство, которое не в состоянии достойно оценить подвиг своего гражданина, не достойно уважения. О чём думал военрук в эти четыре секунды?.. Где брать силы, чтобы побороть страх, если представится счастье закончить земной путь, как этот Учитель.

Систематичность состояния, «когда мысли тают в чувствах», вынудило меня начать излагать свои мысли на бумаге. Пишу, чтобы лучше понимать себя. Мои каракули школьной тетрадки в клеточку – это письмо самому себе. «Когда пишешь – читаешь себя». Писать нужно искренне, я стараюсь это делать. Правильное отношение к жизненным трудностям способствует осмыслению, пониманию жизни. Правильное отношение – это не дать страху и отчаянию парализовать веру в себя, в свои силы. Всегда есть тот, кому хуже, помоги ему, этим ты поможешь себе. Укрепишься в чувстве «Я Могу».

«Я Могу» – это свобода. В человеческой истории много примеров того, как преступники становились народными лидерами. Иосиф Сталин один из них. Бандитизм был его стихией, но со временем пришло понимание того, что если преступные действия нарядить в идею, у которой появятся сторонники, – то это принесет власть.

Власть – это большие деньги, которые можно зарабатывать с меньшим риском, не попадая в зону и не получая пулю. Поэтому среди «державных мужей» так много «криминального элемента». Они и во власти являются этим элементом, только здесь они уже преступники в законе; их действия становятся более циничными, грабежи и кражи приносят гораздо больше прибыли. У преступника с улицы больше порядочности, чем у преступника, обличённого властью. «Преступление – это нарушение гражданами монополии государства на те же действия». Через месяц в Украине выборы президента, два основных претендента – бывшие заключенные, один был осуждён, второй находился в тюрьме, как подследственный. Вырисовывается формула: преступник + идея = народный лидер, герой. «Тысячами незримых нитей обвивает тебя закон. Разрубишь одну – преступник, десять – смертник, все – Бог».

Искупление вины... Перед кем человек её искупает и зачем её искупать? Перед собой и только перед собой. Искупление – это не кандалы и тюрьмы, не побои и недоедания в неволе, – это работа мысли и чувства, результатом которой есть сознание низких мотивов своих поступков, это делание единственными мотивами свободу и любовь. Мотивом моих первых несовершеннолетних конфликтов с законом была не материальная, а психологическая выгода от преступлений. Не материальные ценности, а самоутверждение, уверенность в себе, желание казаться крутым в кругу сверстников. Это как у Родиона Раскольникова: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Часто поиск ответа на этот вопрос заканчивается зоной, а то и смертью. Но это не значит, что не нужно искать ответ.

Итальянский тюремный врач Чезаре Ламброзо (1835–1909) вошел в историю как автор теории о биологической предрасположенности ряда людей к совершению преступлений. Он является родоначальником антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирождённом преступнике. Суть подхода его антропологической теории сводится к следующему: преступление, совершаемое преступной личностью – такое же естественное явление, как рождение, болезнь, смерть. Причины преступности лежат в самой психофизиологической природе личности. Врач-психиатр, профессор нескольких университетов, проработавший многие годы с преступниками, пришел к заключению, что до 40 % преступников невиновны в содеянном. Если бы карательная система государства брала во внимание выводы таких учёных людей, то поломанных судеб было бы меньше.

Великий писатель-психолог Ф. М. Достоевский, прошедший каторгу, в своих «Записках из мёртвого дома» писал: «Остроги не исправляют преступников, они только их наказывают. Кто может сказать, что выследил глубину этих погибших сердец и прочёл в них сокровенное со всего света?.. Да, преступление, кажется, не может быть осмысленно с данных общепринятых точек зрения, и философия его несколько потруднее, чем полагают».

Необходимо разбирать и устранять причины действий, а не сами действия. Власть, совершая преступление, провоцирует людей на те же действия. Власть процветает, а люди сидят.

Воров на свете не сочтешь,

Но их по классам различают,

Одних хватают за грабеж,

Другие сами все хватают.

Л. Н. Толстой в романе «Воскресение» разделил арестантов на пять категорий. К первой он отнёс людей совершенно невиновных, жертв судебных ошибок. В другую категорию вошли осуждённые за поступки, совершённые в исключительных обстоятельствах. Третью категорию составляли люди, наказанные за то, что они совершали по их понятиям самые обыкновенные, и даже хорошие поступки. Такие, которые по понятиям чуждых им людей, писавших законы, считались преступлениями. Четвёртая категория – люди, потому только зачисленные в преступники, что они стояли нравственно выше среднего уровня общества. Пятый разряд объединил тех, перед кем общество было гораздо больше виновато, чем они перед обществом.

Добродетель всегда правильных, не падавших и не оступившихся – нежива и малоценна. Любовь к себе и людям приходит через ненависть и отвержение. Добро нужно делать из зла, больше не из чего. Всё рождается из тьмы. Когда выходишь за рамки, переступаешь черту и при этом не испытываешь страха – ты понимаешь, что такое свобода. Её избыток внутри сделал меня Преступником. «Достигнув сердца жизни, ты поймешь, что ты не выше преступника и не ниже пророка» (Джебран Халиль Джебран).

Идея может сделать человека сильным, а может и уничтожить. Люди становятся слабыми перед идеями, которые ими управляют. Общество разделилось на две неравные части. Большинство является орудием идей, а меньшеньство злоупотребляет этими самими идеями в своем ненасытном стремлении к власти. Тюремное сообщество, являясь микрокопией государства, тоже разделено идеей (воровской) на две очень неровные части: первая – авторитеты преступного мира, из числа воров в законе, положенцы, смотрящие; вторая – порядочные арестанты: бродяги, мужики. Многие из первой части личностями не являются, они попали в «элиту» преступного мира не из силы, а из слабости, страха и комплекса неполноценности, от которых рассчитывают избавиться, получив власть в руки.

Первые, злоупотребляя идеей, которая изначально преследовала благие цели, – объединять арестантов в борьбе с ментовским беспределом, используют вторую часть в своих корыстных целях. Наркотик, без которого жить не могут большинство «авторитетов», стоит немалых денег, да и ментам нужно постоянно платить, чтоб не перекрыли кислород. Большинство из второй части контингента с удовольствием позволяют управлять собой, так легче, не нужно думать самому. Истинных Преступников, – Преступников из внутренней силы – единицы; отрицание рамок в виде каких бы то ни было идей – их отличительная черта. У подлинного Преступника идея одна – Свобода.

Попав в зону, ты предстаёшь перед выбором: принять обстоятельства такими, какими они есть, или принять на себя ответственность по их изменению. Подавляющее большинство арестантов поступают в полное распоряжение обстоятельств, плывут по течению. Жить они планируют «на воле». Это самообман. Жизнь не перехитришь, если не прилагаешь усилий здесь и сейчас, не любишь её сегодня – не порадует она тебя и завтра. И твоё сегодняшнее местонахождение, и сила обстоятельств не могут быть оправданием бездействия. В зоне можно наблюдать закономерность: чем ниже интеллект арестанта, тем разрушительнее действует на его психику заключение. Сочетание усилий ума и духа способны сотворить чудо – дать арестанту ощущение полноты жизни. Время и ясность головы –то, чего часто не хватает на воле, – у заключённого в избытке (ясность головы дается сочетанием скудной пищи и большим количеством выпитого чая). Можно сказать, что тюрьма – идеальное место для самосознания. Гёте: «Лучшее – это та глубокая тишина, в которой я живу и развиваюсь в отношении к миру и в которой я приобретаю то, чего они не могут отнять у меня огнём и мечём». Где бы не оказался, всегда имей смелость играть главную роль в своей жизни.

Карательная система пытается отнять не только свободу, а разрушает физическое здоровье. Жизнь в условиях постоянного стресса, плохое питание и медицинское обслуживание – это те факторы, которые отбирают здоровье, и, оказавшись на воле, человек уже не может полноценно радоваться встречи с ней, а отбывает наказание дальше, только уже в виде борьбы с приобретёнными в зоне болячками. Среди подарков системы потеря здоровья не самый неприятный, страшнее – душевная инвалидность, а симптомом этой болезни является потеря своего Я.

Еще больше, чем заключенные, деградируют те, которые поставлены исправлять и охранять их – тюремщики. Жан Поль Сартр в своем «Бытие и ничто» говорит о них: «Есть даже люди (сторожа, охранники, тюремщики и т. д.), социальной реальностью которых является единственная реальность – Нет; всю жизнь до самой смерти они воплощают только Нет. …того, что Шелер называет «человек зла», это и есть Нет». Получение удовлетворения от унижения арестанта – смысл существования большинства работников колоний. Когда разговариваешь с инспектором (так сейчас называют тюремщиков), не покидает ощущение, что его раньше сильно обидели и пришёл он работать в эту систему с целью излечить свой комплекс неполноценности путём издевательства над заключёнными. Для объективности скажу, что есть среди работников администраций зон нормальные человеки, но их так мало, что их нормальность никак не влияет на ненормальность системы.

Итак, что мы имеем: общество наказывает «зло» с помощью «необходимого зла», то есть пытается достигнуть благой цели не благими средствами. Французский социолог Эмиль Дюркгейм пришел к выводу, что преступность – это нормальное общественное явление. Её существование означает проявление условий, которые необходимы для того, чтобы общество не останавливалось в своём развитии; преступность подготавливает почву для общественного прогресса, а ненормальной является лишь чрезмерная или слишком низкая преступность. Дюркгейм полагал, что даже если у общества каким-то образом получится перевоспитать или уничтожить существующих преступников, то оно будет вынуждено сделать преступными другие деяния, которые раньше таковыми не считались. Это объясняется тем, что преступник представляет собой отрицательную ролевую модель поведения, необходимую для формирования человека, как полноценного члена общества.

Мой правовой нигилизм имеет философскую основу и акцентуация характера не играет здесь решающей роли. Я не могу и не умею подчиняться, поэтому устроиться и «честно» работать в коллективе – не моё. Система моё «не могу» и «не умею» истолковала как «не хочу» и теперь всячески старается заставить хотеть. Не получится, потому что ходить под кем-то, быть как все противно моей природе.

Всем тем, кому жизнь представляется безрадостной, рекомендую посетить в Интернете сайт donor.org.ua. На сайте сотни просьб родителей о помощи, дети которых больны раком. Когда я увидел фотографии этих детей и прочитал истории их страданий (вхожу в Интернет со смартфона, который приходится тщательно прятать), понял, что мое положение – счастье в сравнении с ними. Когда разговариваешь с родителями, которые борются за жизнь своего ребенка, ловишь себя на мысли, что словами невозможно выразить сострадание. Ну а тем, кому жизнь в радость, сам Бог велел помогать таким детям. Дети – самое прекрасное явление жизни, а больные дети – самое страшное её явление.

Возвращаясь к теме о наказании преступников, приведу слова Ницше: «Настоящие угрызения совести – нечто в высшей степени редкое как раз среди преступников и каторжников; тюрьмы, исправительные дома – не инкубаторы для благоприятного разведения этого вида гложущего червя – в этом сходятся все добросовестные наблюдатели, которые во многих случаях крайне неохотно и вопреки собственным желаниям решаются на подобные суждения. По большому счёту, наказание закаляет и охлаждает; оно концентрирует, оно обостряет чувство отчуждения, оно усиливает сопротивляемость. Если случается, что оно надламывает энергию и приводит к жалкой прострации и самоуничтожению, то наверняка такой результат менее отраден, нежели средний эффект наказания с характерной для него сухой и мрачной серьезностью. Подумав же о предшествующих человеческой истории тысячелетиях, можно сказать без колебаний, что развитие чувства вины сильнее всего было заторможено именно наказанием, – по крайней мере, в случае тех жертв, на которых распространялась карательная власть».

Многочисленные психологические эксперименты доказывают, что при определенных условиях каждый человек может стать преступником. В 1971 году американским психологом Филиппом Зимбардо был проведен эксперимент, получивший название «Стенфордская тюрьма». Эксперимент представляет собой исследование реакции человека на тюремное заключение. Добровольцы жили в условной тюрьме и играли роли охранников и заключённых. В итоге в каждом третьем охраннике обнаружились садистские наклонности, а заключённые были морально подавлены, у них наблюдалась дезориентация, потеря чувства реальности и самоидентификации. Эксперимент стал наглядной демонстрацией восприимчивости и покорности людей, когда присутствует оправдывающая идеология, поддержанная обществом. Зимбардо инструктировал охранников: «Создайте у заключённых чувство тоски, чувство страха, ощущение произвола, что их жизнь полностью контролируется нами, системой и у них нет никакого личного пространства. Мы будем разными способами отнимать их индивидуальность. Все это в совокупности создаст у них чувство бессилия, в этой ситуации у нас будет вся власть, а у них – никакой». Сказанное психологом Зимбардо показывает, что он тщательно изучил карательную систему и понял её суть. Вся «исправительная» система – это один большой эксперимент власти. Отведённая мне роль в этом эксперименте заведомо проиграшная, – так думают… Я стану исключением, эксперимент возымел обратный эффект – сделал меня сильнее.

Сколько жив человек, столько существует проблема конфликта между личностью и обществом. Именно личностью, а не просто человеком, потому как только у личности хватает силы духа отстаивая своё Я, пойти на конфликт с обществом. Действия личности в ходе конфликта определяются как преступные, общества – благие.

На пресечение «зла» нужно иметь духовное право, если же пресекающий сам злодей – проблема лишь усугубляется. Всегда нужно учитывать, что абсолютного зла не бывает и для кого-то оно всегда добро. Граф Л. Н. Толстой настаивал на необходимости различать понятия  «человек» и «зло» в нем. Правильно определять поступки, а не человека.  Определяя поступок, нужно выяснить мотивы, которыми руководствовался поступающий. Карательная система истинные мотивы не выясняет, вердикт всегда один – корыстные. Но ведь корыстные не является синонимом слова «злые», даже в самих благих деяниях всегда присутствует корысть совершающего их. Наказывая преступника, общество решает его судьбу, определяет как злого в целом. Это еще больше обозляет, поэтому основная цель наказания не достигается. Даже противник лояльного подхода к преступникам И. А. Ильин в книге «О сопротивлении злу силою» признает: «…главная борьба со злом должна вестись внутренне, в душевно-духовном измерении, а внешние меры понуждения и пресечения никогда не смогут постигнуть в его внутреннем убежище и преобразить его окаянство». Чезаре Ламброзо в своей работе «Преступный человек» объясняет: «Изучайте личность преступника, изучайте не отвлеченно, не абстрактно, не в тишине вашего кабинета, не по книгам и теориям, а в самой жизни, в тюрьмах, больницах, полицейских участках, в ночлежных домах, среди преступных обществ и шаек, в кругу бродяг и проституток, алкоголиков и душевно больных, в обстановке их жизни, в условиях их материального существования. Тогда вы поймете, что преступление есть не случайное явление и не продукт злой воли, а вполне естественный и наказанием непредотвратимый акт… преступление в человеческом обществе так же естественно, как и во всем органическом мире».

Среди мотивов большинства преступлений корысть играет второстепенную роль, основной мотив – скука, вернее, избавление от нее. Но умение не скучать, не принося вреда ближнему, – явление редкое. Г. Дж. Айсенк в ходе своих исследований свойств нервной системы пришел к выводу, что чем выше у человека признаки экстравертности, тем ближе он к совершению преступления. Проще говоря: чем больше человек общается, открыт для общества, тем вероятнее возникновение желания сделать людям плохое, чем больше и ближе узнаёт людей – тем меньше позитивных мыслей и чувств они вызывают. Я под определение Айсенка не подхожу, всегда был интровертом, ибо так легче быть самим собою. Это важно, так легче людей если не любить, то, по крайней мере, не ненавидеть. Любовь к людям приходит лишь к узнавшему и полюбившему себя.

Люди уже начали признавать, что эгоизм – основа личностного роста. Французский юрист Габриель де Тард сказал, что преступление – триумф эгоизма, при этом он дает этому определению негативный смысл. Слова «триумф» и «эгоизм» каждое отдельно обозначают хорошее явление, значит, и их сочетание не может служить определением плохого. Если бы не его фраза «преступник – социальный экскремент», можно было бы подумать, что юрист-психолог дает лестную характеристику преступлению. Экскременты, как известно, естественный продукт жизнедеятельности, а что естественно – то не безобразно. Презирать свои экскременты смешно. Инакомыслие часто делали и делают синонимом преступности. Христианский философ И. А. Ильин наказание преступников называет «не греховное совершение неправедности», «отрицательная любовь». Какое обезличивание слова «любовь»… Любовь со знаком минус – чего только не придумает лицемерие для оправдания своих действий. Представляю реакцию суда на произнесенную мною фразу: «Я ограбил барыгу из чувства отрицательной любви к нему». Первая обязанность философа – быть искренним, точнее, быть искренним Преступником. Не преступающий рамки и запреты, не ломающий стереотипы, не изучающий темную сторону своей сущности, не страдающий, либо делающий все это только мысленно в тиши кабинетов и библиотек, – не называйся ФИЛОСОФОМ. Ибо твоя любовь к философии несостоятельная, «отрицательная любовь». Когда ищешь себя, делаешь это искренне – ошибки неизбежны, наказанием за это есть подсказка: «Ищешь не там». Назвался философом – помни: инерция смертельна, ищи, и страх ошибиться пусть не остановит тебя. В этом деле процесс поиска важнее результата. Процесс – жизнь, результат – смерть. Поиск побеждает результат, философ – выше смерти.

В зоне, как и везде, решительных людей мало. Многие свою отчаянность выдают за решительность. Каторжанин Достоевский отметил этот момент в своих «Записках из мертвого дома». Еще один мастер пера и знаток души Оскар Уайльд, находясь в заключении, пишет: «Многие, выйдя на свободу, уносят свою тюрьму с собой на свежий воздух, прячут ее в сердце, как тайный позор, и, в конце концов, подобно несчастной отравленной твари, заползают в какую-нибудь нору и умирают… В действительности оно [общество] стыдится собственных деяний и избегает тех, кого покарало, как люди избегают кредитора, которому не могут уплатить, которому причинили непоправимое, неизбывное зло. Я со своей стороны требую одного: если я осознал все, что выстрадал, общество тоже должно осознать зло, которое оно мне причинило. Чтобы ни с той, ни с другой стороны не оставалось ни обиды, не ненависти… человек восстает против тюремной жизни, полной бесконечных лишений и запретов. И самое страшное не то, что эта жизнь разбивает сердца – сердца создаются, чтобы быть разбитыми, - но то, что она обращает сердце в камень».

Философ И. А. Ильин утверждает: «Любовь кончается там, где начинается зло». По части «зла» я специалист больше, чем он, поэтому говорю: не кончается, а испытывается и крепнет. Любовь от соприкосновения с тем, что принято называть злом, очищается, проба ее становится выше. Зло же от такого контакта перерождается в добро. Утверждать, что любовь пасует перед злом, - не верить в любовь. Когда философ утверждает неразумное – он хочет сделать вывод, вынуждающий слушателя забыть о неразумном его обосновании. Ильин хотел сказать, что любовь должна заканчиваться там, где начинается зло, должна уступить место другому злу – «необходимому»; к счастью, любовь не зависит от наших желаний, «всегда и везде» – девиз ее. Сергей Параджанов, побывав в статусе зэка сказал режиссеру Тарковскому: «Тебе, чтобы стать великим, надо отсидеть хотя бы года два. Без этого нельзя стать великим русским режиссером».

Зона способствует пониманию вечной относительности величия и ничтожества. Определяющие «преступник» и «не преступник» часто заблуждаются. Габриель де Тард говорит: «Если бы дерево преступности со всеми своими корнями и корешками могло бы быть когда-нибудь вырвано из нашего общества, оно оставило бы в нем зияющую бездну». Я не исповедую право воровать, грабить, убивать. Обосновать такое право, положив в основу теорию Дарвина о жизни как борьбе за существование, где путем естественного отбора выживает сильнейший, – нетрудно. Я утверждаю, что каждый человек есть потенциальный преступник и мало есть таких, у кого эта потенция ни разу не реализовывалась. Она реализуется почти всегда, если человек уверен, что за этим не последует наказание. «Честные и законопослушные» труженики по возможности воровали, воруют и будут воровать. Селянин, взявший втихую мешок пшеницы с поля, врач – коробку уколов у больных, воспитательница – кило мяса в детском саду, официант, таксист, бухгалтер, продавец – лишний рубль с клиента, мент, судья, прокурор, мэр, преподаватель, депутат, президент – все воруют и берут взятки. Все преступники по закону. Только они себе даже в этом не сознаются. Есть отверженные преступники – те, что сидят, есть отвергающие преступники – те, что осуждают и сажают. Габриель де Тард говорит: «Если бы экономисты постигли, что всякое богатство, приобретенное помимо труда, обязано своим появлением грубому или утонченному грабежу, то они получили бы правильное представление об огромной роли преступления в функционировании социального организма». Отвергающий, помни, что рискуешь в любой момент оказаться среди отверженных, и тогда дай Бог тебе силы, как говорят бывалые арестанты, проползти там, где я прошел.

Стремление общества меня изолировать объяснимо таким образом: опасно жить с теми, в которых встречаешь себя плохого, есть риск разразиться дурным примером и, потеряв страх, начать жить по-своему; лучше упрятать таких искусителей духа за решетку. «Корень зла есть незнание истины», – сказал Будда. Значит, искание, жажда истины есть стремление избавиться от зла. Избавление происходит путем проживания его. Оно как опасное вирусное заболевание, от которого часто гибнут, но если выздоравливаешь, вырабатывается иммунитет. Незнание истины простительно, нежелание ее узнать – нет. Обманываются надевшие белые перчатки для поиска истины, рассчитывающие обрести ее, оставаясь чистенькими, умно рассуждающими наблюдателями. Поделюсь результатом своего поиска: истина – это любовь. Я это понял, когда подыхал, избитый, в сыром карцере, когда видел плачущую мать, когда опер сообщил о смерти отца, когда жена сказала: «Буду ждать», когда смотрел на небо, когда увидел сына… И. А. Ильин говорит: «Человеку не дано сразу познать истину, создать красоту и осуществлять в себе добрую волю; ему суждено пройти долгий путь уклонений и заблуждений, выстрадать глубину падений и отчаяния. Но все эти ступени, по которым совершается духовное восхождение человека и точно так же всё то в природе вещей, что ведет к расцвету на земле красоты, истинного знания и добра, являясь или прообразом, или необходимой основой высших достижений, – все это слагает в купе духовное достояние и духовное богатство человечества».