Вызвал меня как-то для беседы первый заместитель областного генерала и говорит: «Ты слишком выделяешься из массы». Первым моим желание было поблагодарить за комплимент, но вовремя одумался и спросил его: «Это хорошо или плохо?» Мне в ответ: «Не выделяйся». В этом коротком диалоге суть Системы. Её задача – отнять самобытность. Система заставляет людей соревноваться в неотличимости. «Любого, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на 10 и где-то в глубине души он будет знать за что» (Фридрих Дюрренматт). Это результат работы Системы. «Если бы законы могли говорить вслух, они бы первым делом пожаловались на законников» (Голифакс). История показывает, что самые жуткие беззакония творятся на законных основаниях. Жизнь человека напоминает жизнь преступника, приговорённого к смерти, каждый находится в ситуации осуждённого среди осуждённых, которые не знают дня казни, но видят каждый день, как казнят их сокамерников. Никто не знает, когда пробьёт его час, поэтому «Не криви душой» – эти слова часто накалывают заключённые. Абсолютный Преступник – тот, кто не кривит душой. Это о нём сказал Фейербах: «Только тот имеет силу созидать новое, у кого есть смелость быть абсолютно отрицательным».

У многих из числа покинувших зону на лицах написано: меняю обретённую реальность на утраченные иллюзии. Атрофированный Системой дух не справляется с ответственностью вновь обретённой свободы. Если добавить к этому враждебные отношения общества к статусу «бывший зэк», то вероятность подружиться с вновь обретённой реальностью очень низкая. Знаменитый узник Оскар Уайльд сказал: «Если Англия ко всем заключённым относится так же, как ко мне, она не заслуживает иметь их вовсе». Потребности, необходимые для ощущения полноты жизни – индивидуальны. Положительные ощущения зачастую невозможны без предшествующих отрицательных. Каждый стремится к таким напряжениям, которые потребны именно его нервной системе. Стремятся к получению ощущений напрямую или посредством действий. Напрямую – это с помощью допинга (наркотики, алкоголь). В тюрьме получение ощущений посредством действий проблематично, особо не подействуешь, когда прав нет, а лишь одни обязанности. Этим объясняется большое количество наркоманов в среде осуждённых. Ощущение свободы – на первом месте; большинство трусливо подменяют свободу «осознанной необходимостью». Я прочитал много книг, но живу не по учебникам, я знаю, что свобода – это решай сам и не бойся. «Плод свободы – ядро каторжника». Не узнает свободу тот, кто боится быть «возмутителем общественного спокойствия». Общественного спокойствия пытаются достигнуть путём осуждения других за то, что втихаря делают сами. «Мы никогда не бывает более недовольны другими, как когда мы недовольны собой. Сознание вины делает нас нетерпимыми» (Анри Амьель).

Нетерпимость общества по отношению ко мне – признак того, что я на правильном пути. Тщетны все попытки Системы вытравить во мне способность испытывать счастье от узнавания себя в свободе. Ожидание возмездия не мешает радости. Интересы государства противоречат интересам личности. Система получает выгоду в ущерб мне. У меня есть все основания отплатить тем же – получать выгоду в ущерб Системе. В действительности государство представляет интересы лишь малой части – тех, что у власти; большинство общества больше теряет, чем приобретает от такого сотрудничества с насильно навязывающей свои услуги Системой. Преступник – тот, кто стремится быть с государством как минимум на равных, кто не самоумаляется. Государство может существовать лишь для законопослушных конформистов, у которых нет избытка психической энергии. «…измеряется не по шкале «хорошо-плохо», а по шкале «на сколько я могу изменить существующее положение»… Мотивы благие и порочные здесь неразъединимы, одни есть продолжение других, складываясь в единое действие… сделать максимум!». Сделать максимум – достичь идеала, идеал – это совершенство духа. Наличие идеала производит перспективу. Жизнь предпочитает сильных духом, Преступник ей больше по нраву, чем неспособный к действию трусливый моралист. «Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия» (Анатоль Франс). Я не хочу приспосабливаться к миру, а пытаюсь приспособить его к себе. Сама попытка хоть и неразумна, но стоит многого. Стоит Свободы.

«Человек искренен в пороке и неискренен в добродетели» (Василий Рязанов). Говорят, что есть хорошие и честные люди и плохие и нечестные (потому и хорошие, что нечестные), и есть плохие и честные; первые – это плохие хорошие, а вторые – это хорошие плохие. Правдивее быть хорошим плохим, чем плохим хорошим. Это про хорошего нечестного сказано: «Он утверждается через свою принадлежность к стае, утверждается в силе через то, что лишь часть её большой силы – и старательнее других блюдёт её законы». Мыслящий – это всегда инакомыслящий, действующий – действующий вопреки, преступающий. Чем больше ты стремишься в жизни совершить – тем больше зло станет оборотной стороной каждого совершённого тобою добра. «Истинно умный человек вообще ничего неспособен думать, ибо всегда предвидит скверную, нежелательную сторону любого своего действия, а без такой стороны никакое действие вовсе невозможно» (Ф. М. Достоевский). У людей выходит так: если не можешь делать то, что тебе нравится, то пусть нравится то, что ты делаешь. Субъективный уход от нежелательной ситуации.

Абсолютный Преступник – это романтик и авантюрист, у него аллергия на «здоровые благоразумия», он всё пробует на зуб. «Он наивен и нерасчетлив, он ловит несравненный кайф, ставя на карту свою жизнь в вере на огромный выигрыш. Вот с романтиков и авантюристов любое движение и начинается. Это – аристократы духа». Несогласный с миром несет ему больше пользы, чем всегда согласные. Жизнь так устроена, что ощущение, достигнув своей максимальной силы, дойдя до предела, переходит в свою противоположность.

В моём случае избыток жажды свободы превратился в лишение её, и в то же время лишение свободы внешней дало большее ощущение свободы внутренней. «Делай, что можешь, с тем, что у тебя есть и там, где ты находишься» (Рузвельт). У самодостаточной личности «Могу» всегда стабильно высокое независимо от местонахождения и все усилия направлены на реализацию максимального действия. В зонах мало таких, кто может повторить слова персонажа Пикуля: «У меня лицо благородного уголовника с тенденциями полного раскрепощения свободной и независимой личности».

Большинство вызывает чувства, лучшим из которых является жалость. «А ведь тоже бывали людьми, их нежно растили матери, показывали врачам, причёсывали гребешком их кудри, они бегали в школы, влюблялись, трепетали от первого поцелуя, а теперь… Теперь из-под нар выглядывает лицо бывшего человека, испуганно оглядит всех и снова скроется в мраке отбросов каторги… Человек – это иногда звучит горько!» В этих словах из «Каторги» Валентин Пикуль сумел передать явление, нередко встречающееся в заключении – потеря себя. В такие моменты Система празднует свою победу над духом человеческим.

Свободен тот, кто делает все, что хочет? Не совсем. В своём хотении человек несвободен. Это значит, что его поступки предопределены его опытом, темпераментом, интеллектом, моралью и окружением. Судьба – это глубинный характер человека. Как вырваться из этого детерминизма и фатализма, как обрести абсолютную свободу? Может, смерть отвечает на этот вопрос, может, она и есть абсолютная свобода. Мораль большинства суть «сила слабых». В морали Абсолютного Преступника больше честности и справедливости. Почему? Потому что меньше страха. Как не может быть справедливым с точки зрения зайцев то, что волки ими питаются, так не может быть справедливым Преступник в глазах законопослушных. «Есть два основных способа обрести своё место в жизни: либо занять твёрдую позицию, либо принять неудобную позу». Законопослушный – это неудобная поза. «Он не может противостоять силе, он может лишь перебежать на её сторону. Он выживает не потому, что победил, а потому, что примазался к победителям, сам таковым не являясь. Он труслив, слаб, мелок. Он существует не потому, что другим являет свою волю и утверждает её вопреки сопротивлению – он существует по милости сильного и заискивает этой милости: собака, сказал бы мусульманин, он зависим, у него душа раба». Каждый сам определяет масштаб, в котором уважает и ценит себя. Масштаб тюрьмы, зоны небольшой, почти все «ценные» в этом масштабе авторитеты теряют свою ценность, выйдя на свободу, растворяются в огромном масштабе другого мира.

Чтобы опять ощутить значительность, есть два варианта: либо сколотить и возглавить бригаду из незначительных, либо вернуться в зону с новым сроком, первый часто заканчивается вторым. Если человек не в состоянии подняться на вершину, то ему ничего не остается, как опустить вершину до и ниже себя. Так человек идет по линии наименьшего сопротивления, опуская оценками все ниже себя. Таковыми являются осуждающие и завидующие, их осуждения суть признания своей слабости.

Раньше крепостное право существовало в своде законов, рабство было легальным. Оно продолжает существовать, но уже в сердцах и умах людей. «Человек – раб потому, что свобода трудна, рабство же легко» (Бердяев). Люди боятся смерти, но жизни они боятся еще больше. Абсолютный Преступник – это тот, кто не боится жизни. Он повторяет за классиком: «Я не терплю стен и загородок. Небо, охватывающее взором всю землю, ветер, не встречающий преград, океан, омывающий все берега, – вот идеал». Преступник есть изменяющий существующую систему «Я – Мир» в антисистему «Я – Мир». Запрет для него – стимул. Воздаётся каждому по страху его. «Многие кажутся хорошими лишь потому, что боятся казаться плохими» (Эриан Шульц). Тот, кто не боится казаться плохим, знает, что у добра лишь одна форма – любовь, у зла лишь одна форма – отсутствие любви. У любви лишь одна форма – свобода. Состояние постоянной неудовлетворённости отравляет жизнь человеку, причина в том, что «больше всего человек гордится тем, чего у него нет». Только любящий способен гордиться тем, что у него есть, лишь любовь избавляет от неудовлетворённости. Мир так устроен, что чтобы ты не делал – обязательно наступишь кому-нибудь на хвост. Обладатель хвоста заявит в милицию и твоё желание жить в полную силу закон назовёт преступлением. «Закон представляет собой наиболее идеальный инструмент для воображения. Ни один поэт не трактовал природу столь свободно, как юрист истину» (Жан Жирарду). В тюрьме сильно нарушено равновесие между энергией инстинкта жизни и условиями жизни. Энергии у преступника много, его желание жить в полную силу после приговора суда никуда не пропало, а условия заключения не позволяют его реализовать. Такое несоответствие пагубно отражается на психике. Спасает то, что трудности выявляют в человеке способности, необходимые для их преодоления.

Читаю книгу Макса Веллера «Всё о жизни»: «Жизнь человеческая руководствуется не разумом и моралью, не здравым смыслом и не стремлением к безопасности и процветанию – жизнь руководствуется потребностью в максимальных ощущениях и максимальных действиях. И стремясь к максимальным ощущениям и максимальным действиям, человек необходимо и неизбежно стремится к страданиям (а не только к счастью) и к нехорошим действиям (а не только к хорошим), ибо жизнь человеческая реализуется не в том, насколько она хороша с точки зрения морали и быта, а в том, насколько значительны пережитые ощущения (как положительные, так и отрицательные) и насколько велики и значительны совершенные действия (по абсолютной величине, а не по знаку плюс–минус)… Ему, моралисту, надобно менее энергичного человека, менее жадного до всех ощущений и действий. Перебъётся».

Абсолютный Преступник – это стремление к абсолютной величине жизни. Люди привыкли думать, что Преступник – это злодей и ничего более; все ясно, зачем вникать: посадить, казнить, и всё тут. А вы вникните, вникнув, охренеете от неоднозначности, противоречивости и многослойности явлений жизни. Вникание требует много энергии, а у большинства её мало, а лени много, и поэтому осуждают, потому что не понимают. Большинство живут по принципу: не здесь и не сейчас, не понимая, что это значит нигде и никогда. Сегодняшний день рождает завтрашний, а дети унаследуют характер родителей; если чертами характера своего сегодняшнего дня является бездействие, бессознательность, слабость и неуверенность, то твой завтрашний день будет таким же. Психологи утверждают, что длительное, свыше 5-7 лет нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым изменениям психики человека и тюрьма оказывается не местом исправления, а школой криминальной профессионализации. Но государству психологи не указ, и, несмотря на то, что Украина занимает третье место в мире по количеству заключенных (450 человек на 100 000 населения), карательная система процветает. Похоже, власть думает, что необратимые изменения в психике – это хорошо.

Пенитенциарная система Украины – это фабрика по производству душевных инвалидов. «Рабы всех страстей сердятся на чужие пороки так, словно им завидуют, и тяжелее всего наказывают тех, кому больше всего им хотелось бы подражать» (Гай Плиний Цецилий). Наука утверждает, что не существует преступной психики, преступной наследственности. Существует такое сочетание черт характера и темперамента, которое делает невыносимым подчинение чужой воле, дух протеста образует избыток энергии, волю, которая являет миру Абсолютного Преступника. Его абсолютность может лишь усиливаться, но не ослабляться. Сочетание характера и темперамента передается по наследству, значит, и преступная психика также.

Карательная система государства сильно постаралась, чтобы изменить мою самооценку, внушить мне ощущение ущербности и неуверенности. Не получилось. Личность сильнее Системы. «Невинность, в сущности, граничит с глупостью, потому что цель в жизни состоит в том, чтобы познать собственную злую волю, чтобы она стала для нас объектом и чтобы мы вследствие этого стали лучшими в глубине сознания… В состоянии же невинности, в котором зло не имеет места по отсутствию искушений, человек есть лишь жизненный аппарат, а то, для чего этот аппарат предназначен, еще не наступило. Такая пустая форма жизни, такая пустая арена сама по себе, как и вся так называемая реальность, ничтожна, и так как она получает значение лишь через поступки, заблуждения, познания, так сказать, через конвульсии воли, то по характеру своему она представляется трезвой, глупой… Первый преступник, первый убийца – Каин, который узнал грех и через него, путём раскаяния, познал добро, а следовательно – и значение жизни, – есть лицо трагическое, во всяком случае, более значительное и даже более почтенное, чем невинный простофиля» (Шопенгауэр). В простофиле невинность простительна, противно, когда невинность напяливает на себя цепной пёс Системы. Проститутка с объездной – ангел по сравнению с чиновником, его проституция – душевная.

*   *   *

Злобно-тоскливое настроение – так можно описать состояние большинства заключённых. Заключённый – это совокупность внутренних условий, деформированных внешними условиями зоны. Борцы с преступностью пишут, что «философия» уголовного мира отрицает вину и ответственность за преступное деяние, оправдывает преступный образ жизни воровскими идеями. Псы Системы под видом борьбы с преступность творят зло часто гораздо большее, чем те, с кем они борются. Свой образ жизни я не оправдываю воровскими идеями, я просто живу тем, кто я есть. «Отбросьте законопослушный ум! Если ты хочешь познать Закон, предельный Закон, если ты хочешь жить в гармонии с этим предельным Законом, не будь законопослушным! Придуманные человеком законы – бесполезны» (Ошо).

Многие считают, что ценность Я можно сохранить и даже повысить, если связать его с ценностью мы. Чем больше человек употребляет в своей речи «мы», тем меньше он личность. Система – это одно огромное «мы». «противоречивость наказания и лишения свободы, казалось бы, очевидна. Главная задача наказания – приспособление человека к жизни на свободе, но его отделили от общества. Его хотят научить активному и социально полезному поведению, но содержат в условиях строгой регламентации, что не может не вызывать пассивность. У преступника хотят заменить вредные привычки полезными, но содержат его среди себе подобных, как бы умышленно заражая вредным влиянием» (Г. Ф. Хохряков). Проявить свою сущность полностью и не быть фальшивым – это моя философия. Выйти за пределы правильного и ложного, хорошего и плохого, стать выше всего «слишком человеческого» – моё стремление. Наука доказала закономерность: чем раньше человек попадает в сферу действия уголовной юстиции, тем дольше в ней остаётся. Иными словами, чем раньше сел, тем дольше будешь сидеть.

Большинство отбывающих сейчас со мной наказание особо опасных рецидивистов первый срок получили по малолетке. Из своих 40-50 лет жизни стаж заключения у каждого больше 20 лет. Поэтому называть систему лагерей и тюрем можно как угодно, но только не исправительной. Ницше сказал: «У кого есть зачем жить, может вынести любое как». Согласен. Я за свои 12 лет заключения увидел, что у многих арестантов «зачем» отсутствует, но при этом они умудряются выносить любое «как». Что это? Откуда силы? Может, из надежды на обретение «зачем» в будущем, или оно есть, только неосознанно. Русский психиатр Корсаков, описывая тюрьму, отметил: «Одно из величайших мучений – это не иметь возможности быть одному, всегда быть под взглядом». Согласен, но ещё большим мучением есть отсутствие осознанного «зачем», перспективы, смысла. Может, отсутствие перспективы – тоже перспектива, перспектива дня сегодняшнего. Может, осуждённый интуитивно знает: нет надежды – не будет разочарований. Или, может, «деклассированным элементам» запрещено по закону иметь перспективу в жизни.

Психологи заключили, что, чем меньше кара и слабее изоляция, тем больше шансов уберечь личность от разрушения и укрепить в ней позитивное начало. Дела обстоят так, что меньшая кара и слабее изоляция возможны лишь за деньги. Фемида проститутка еще та, причем недешёвая. «Суд: место, где Иисус Христос и Иуда Искариот находились бы в равном положении, с небольшим перевесом в пользу Иуды». Придумали же: деклассированный элемент. Что это, очередная попытка Системы унизить человека? Попытка неудачная, потому что «деклассированный» – это комплимент для самобытной личности. В словаре сказано, что деклассированный – это утративший связь со своим классом и не примкнувший к другому. Никто у меня не спрашивал, хочу ли я состоять в классе, зачислили по умолчанию, а после этого сказали: «Ты не оправдал наших надежд и поэтому ты плохой, ты виноватый». Я в ответ: «Оправдывать надежды малодушных – это не моё, нам не по пути». А они всё твердят: «Иди исправляйся, заслужи наше доверие, будь, как все». Короче, диалога не получилось.

Уровень рецидива среди отбывших наказание в виде лишения свободы в развитых странах составляет 60-70 %. О чём это говорит? Исправительная функция карательной системы – это миф. «В джунглях законов расцветает закон джунглей». Люди испытывают вину лишь потому, что их к этому вынуждают. Больше всего в этом преуспели политики и священники. «Эти два типа лжецов подчинили себе человечество. Они вмиг смекнули: хочешь властвовать над людьми – сделай их слабыми, заставь испытывать вину, вынуди признать себя недостойным. Уничтожь их самосознание, растопчи гордость, унизь их. Они предоставили вам унижать самих себя, разрушать самих себя. Они научили вас некой разновидности медленного самоубийства» (Ошо). Политик и священник всегда мылят на руку, в их колоде вместо карт судьбы людские. Тех, кто не поддаётся их тасовке, объявляют еретиком и преступником. Надевшие маски великих моралистов и делающие бизнес на страхе, глупости и беспомощности людей, продолжают продавать индульгенции на отпущение грехов, и происходит это все в более изощренных формах. Тасуйся в колоде, испытывай вину и благодари своих благодетелей, не то будешь зачислен к деклассированным.

Законы – это ловушки. Создающие закон создают проблемы, на попавшего в эту ловушку набрасываются и предлагают купить избавление. Цена – предательство самого себя. В одной сутре сказано: «Когда ты следуешь верным путём, ты перестаёшь делить все сущее на правильное и неправильное». В моём мышлении мало дискурсивного, оно интуитивное и афористичное и излагаю я мысли на бумаге без цели кому-то что-то доказать. Это не диалог, «Философия Преступника» – это правдивый разговор с самим собой. «Сильные умы отличаются той внутренней силой, которая даёт возможность не поддаваться готовым воззрениям, но самим создавать свои взгляды» (Николай Добролюбов). Программы по исправлению осуждённых предписывают, что перед тем, как начать исправлять, нужно оценить «степень социальной запущенности». Администрации тюрем и лагерей на 99% состоят из алкоголиков, взяточников, садистов и прочих злоупотребляющих должностных лиц. Кто оценит их степень социальной запущенности? Как у Достоевского: «Подлец человек! И подлец тот, кто его за это подлецом называет».

Психологи констатируют, что 35% освободившихся нуждаются в специализированной психиатрической или психологической помощи, в восстановлении разрушенных механизмов адаптации. У большинства освободившихся потеряна способность к самостоятельной активной деятельности. Как ни странно это звучит, но освобождение, внезапное снятие душевного гнёта опасно в психологическом отношении. Это психологический эквивалент кессонной болезни. Раз за разом попадая в тюрьму, человек всё более теряет веру в себя, в возможность самореализации, теряет возможность управлять ходом своей жизни. Приходится заново учиться радоваться, многим это так и не удаётся, новый срок заключения прерывает науку. Социальные роли – судья, законопослушный и т. д. – это не жизнь, это роли в спектакле «Система». «…Полной безличности требуют, и в этом самый смак находят! Как бы только самим собой не быть, как бы всего менее на себя походить! Это у них самым высочайшим прогрессом считается. И хоть бы врали-то они по-своему, а то…» (Ф. М. Достоевский. «Преступление и наказание»).

Абсолютный Преступник – это не побоявшийся освободить всю глубину своей сущности с тем, чтобы постигнуть её. Он знает, что жизнь любит не героев, а победителей; среди антигероев победителей мало, но - это победа вопреки всем, и поэтому особо ценная. Среди несудимых и «не преступников» злодеев больше, чем среди осуждённых. Ибо наибольшее злодейство – нелюбовь к Свободе. «В местах лишения свободы, где ещё практикуются насильственные действия, заключённые постепенно деградируют как личности и превращаются в объекты издевательств и нечеловеческого обращения. Психопатологическая гипотеза объясняет подобную жестокость менталитетом надзирателей и синдромом негативных личностных чёрт, которые эти люди приносят с собой, приходя служить в места заключения. Эту профессию выбирают агрессивные люди, чтобы иметь возможность изливать свою агрессию на заключённых» (Г. Шнайдер). Мудрец сказал, что большинство – зло. Значит, я не зло, потому что большинство всегда было противно моей сути. Мне важен авторитет истины, а не истина авторитета, большинству – наоборот. Зона таких, как я, не любит, как, впрочем, и любое сообщество. Скажи, кто человека не любит, и я тебе скажу, кто он. Нелюбовь толпы мне льстит. Чувство независимости, доведённое до крайней необщительности, защищает меня от обезличивания «общим». Бесчисленное количество законов, предписаний и обязанностей, те сотни пут, которые сдерживают малейший акт жизни заключённого, не могут сдержать его мысли, здесь и спасение, ибо пока мыслишь – свободен. Несвобода, порождённая отсутствием смелости мысли – это самая страшная тюрьма человечества. Прав был Родион Раскольников у Достоевского: «…не переменятся люди, и не переделать их никому, и труда не стоит тратить!.. Это их законы… Что кто крепок и силён умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее! Так доселе велось и так всегда будет!»

Подлинный Преступник невнушаем, авторитетов нет для него, во всём ему нужны доказательства, его путь всегда эмпирический, а не априорный. Без проявления всей своей сущности, без искреннего разговора с собой этот путь не пройти. Внушаемому проще, его отказ от свободы, некритическое мышление, тотальное лицемерие и самообман позволяют жить «счастливо». Так что всё-таки лучше: быть счастливым в заблуждении или несчастным в правде? Понимаешь, что вопрос риторический, но всё равно ищешь на него ответ. Многие живут так, как будто это не жизнь, а лишь её репетиция. В подчинении находят смысл.

Платон считал, что каким бы не было государство, состоит оно всякий раз из трех сообществ: элиты, стражи и рабов. Особенно чётко это разделение было видно в период 70-летней вакханалии большевиков. Пролитым рекам людской крови правители даже не пытались искать более-менее облагораживающее объяснение, как сейчас в Ираке. Дзержинский, чьи портреты висят до сих пор в кабинетах борцов с преступностью, сказал: «Для расстрела нам не нужно ни доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным – и расстреливаем, вот и все». В 1935 году смертную казнь распространили на детей с 12 лет. Начали с расстрела детей царя, продолжают и по сей день. Правда, псы Системы научились «исполнять свой долг» во имя «общего блага» более цивилизованно. Лозунг Ленина «Порядочно всё, что совершается в интересах пролетарского дела» действует и сегодня, лишь названия дел поменяли. К чему это все? А к тому, что не принадлежу я ни к одному из сообществ, перечисленных Платоном. Придумал я себе своё сообщество – Абсолютных Преступников. Вступайте, у кого духу хватит. Что для этого нужно? Произнести: «Я Могу» и поверить в это. Актёр Деннис Хоппер сказал: «Я всегда считал, что главное – ходить по лезвию бритвы, потому что только так можно узнать, что такое настоящая жизнь». Это правда. Быть свободным – это цель, которая оправдывает многие средства.

Немного статистики: 70 % судебных решений сомнительны с правовой точки зрения; цифра сомнительности с «не правовой» точки зрения будет намного больше. «Узенькая полоска добра окаймляет огромный саван зла. Наши судьбы целиком сотканы дьяволом, а Бог только подшил рубец» (В. Гюго). В моей философии нет иллюзий, поэтому большинству она неинтересна, что меня очень радует. «Что такое философ? Это человек, который законам противопоставляет природу, обычаям – разум, общепринятым взглядам – совесть и предрассудкам – собственное мнение» (Николо Себастьян Шамфор). Меньше всего рассчитываю на адекватное восприятие и понимание, тому, кто «всегда на краю пропасти», оно не нужно. Я не боюсь импровизировать со своей жизнью, я не могу не делать этого. Люди живут, опустив глаза. Не многим хватает духа выдержать взгляд жизни и не опустить, не закрыть свои глаза. Ребёнок смотри фильм и закрывает глаза на страшные сцены – ему страшно. Мне тоже страшно, но я смотрю, не опуская, и мигаю всё реже. Важно видеть всё. Опустил глаза, закрыл уши – пропустил что-то важное, и нет уже полной картины, и выводы ложные. Жизнь на грани с постоянным преодолением и постижением неосознанной части своей сущности – такая жизнь ближе к истине, это как у парфюмеров, которые знают, что тончайшее благовоние находится на грани зловония. Безмолвие ощущений, которое появляется у стоящего на краю, - просветляет. Чтобы стать тем, кто ты есть, нужно иметь смелость видеть вещи как они есть. Смелость свободного. У достигнувшего своей цели всегда есть понимание, что путь и есть цель. Такое понимание присутствует лишь у того, чья цель – Свобода. Большинство людей хотят прожить жизнь и умереть спокойно, за это они платят свободой, ибо не понимают, что их спокойствие суть спокойствие раба. «Человек – раб, потому что свобода трудна, рабство же легко» (Николай Бердяев).

Немало мечтают о свободе: одни – как её получить, другие – как её отнять. Чем сильнее желание получить свободу, тем больше желающих препятствовать этому, отнимать её. Всякая власть, всё, назвавшееся «общим», всё, уполномоченное чем-то и кем-то, – всё против моей свободы. Каждый принятый закон есть оскорбление моей свободы; поскольку моё мнение при этом не учитывается, в выборах я не участвую и своё право голоса неизвестным типам не делегирую. Нужно отдать должное Аврааму Линкольну, который изрёк, не кривя душой: «Овца и волк по-разному понимают слово «свобода», в этом суть разногласий господствующих в человеческом обществе». Так и есть. «Мы волки – нас мало», – поёт Медянников.

Абсолютный Преступник – это волк, знающий подлинный смысл того, что называют свободой. Часто слышу: «Я не изменял себе». Возникает желание спросить: «Ты понял, кто ты есть?» Потому как чтобы не изменять себе, нужно уяснить, кто ты есть, а уяснить это непросто, ибо с течением жизни мы меняемся. Главное: как бы ты не менялся, не обманывай себя. Будешь искренним с собой – поймёшь, кто ты есть и не изменишь себе. Искренность возможна лишь в свободе. Абсолютный Преступник рождён стремлением к абсолютной искренности с самим собою. «Независимость – идеал немногих, это преимущество сильных. И кто покушается на неё, хотя и с полнейшим правом, но без надобности, тот доказывает, что он, вероятно, не только силён, но и смел до разнузданности. Он вступает в лабиринт, он в тысячу раз увеличивает число опасностей, которые жизнь сама по себе несёт с собою; из них не самая малая та, что никто не видит, как и где он заблудится, удалится от людей и будет разорван на настии каким-нибудь пещерным Минотавром совести… Наши высшие прозрения должны – и обязательно! – казаться безумствами, а смотря по обстоятельствам, и преступлениями, если они запретными путями достигают слуха тех людей, которые не созданы, не предназначены для этого» (Ницше). Важно жить так, чтобы текст жизни не исчез в её толкованиях. Не беда, если толкования свои, а то ведь часто это чужые «истины». В большинстве случаев «чистая совесть» есть результат самообмана. У преступного и опасного больше права на истинность, чем у хорошего и добродетельного, ибо готовность погибнуть у первого больше, а истина ждёт от человека такой готовности.

Люди поверхностны, так срабатывает их инстинкт самосохранения. Дабы не сойти с ума от правды жизни, человек предпочитает не вникать в глубину, спокойнее оставаться на поверхности, отдавшись власти течения. Тех, кто любит глубину, поверхностные осуждают, клеймят преступниками, пытаются таким образом унизить, но сами того не ведая, возвышают. Сказано: пропасти для глубоких. У глубины нет понятий преступная или праведная, она выше всего «слишком людского».