Игорь с товарищами были уже не первыми, кто пытался использовать продажность охранников для побега. Один из таких случаев, известный по публикации в журнале «Ганун» (№4(72), 2000, стр.48-51), описывал давнюю попытку побега в еще «докарабахские» времена. Трое заключенных – Халид Атакишиев, Ханага Шюкюров из камеры №132 и Давуд Мамедов из расположенной напротив камеры №118, решились бежать, подкупив надзирателя Сергея Саакяна. Тот принес в камеру №132 гаечные ключи, которыми заключенные должны были отвинтить гайки, крепящие стальную дверь. В камеру №118 он же передал железный прут, выломанный им из решетки в туалете. В обе камеры принес водки для храбрости.
Когда Сергей сменился, надзиратель Али был подозван Давудом к кормушке якобы для того, чтобы взять у него кружку для воды. Вместо этого заключенный, бывший спортсмен, схватил его за руку и, с силой втащив ее в камеру, ударил контролера лицом о железную дверь. Выламывая руку, начал наносить ему через «кормушку» удары в грудь железным прутом.
А в это время заключенные, отвинтив болты на двери, начали сильно бить по ней ногами, пытаясь выломать из деревянного косяка.
По плану, заключенные из 132-й камеры должны были выбраться в коридор, убить надзирателя, взять у него ключи и открыть Давуда. Затем вызвать электрика – якобы для починки неисправной лампочки в камере, напасть на него и сопровождающих лиц и выбраться во двор.
Однако дверь поддалась лишь частично: железная рама была приколочена к дереву длинными гвоздями, да и «язык» замка, закрываемого на 3 раза, глубоко уходил в стенку.
Наконец, теряющий сознание контролер вырвался из рук обессилевшего Давуда и подал сигнал тревоги. После долгого лечения в ночную смену он уже не выходил, а присмиревшим неудачливым беглецам рассчитывать на помилование уже не приходилось…
Спустя несколько лет, в марте 1994 г. заключенные планировали повторить захват контролера в заложники. Планировали притянуть его к двери, отобрать у него ключи, открыть камеру, выйти в коридор, а там вызвать дежурного, чтобы тот открыл входную дверь, и выйти во двор. Однако внутрикамерная агентура вовремя известила о намерениях начальника тюрьмы, и побег сорвался. С виновными, по уверениям сотрудников тюрьмы, обошлись мягко - лишили их свиданий и передач. Однако потом главный виновник по какой-то причине скоропостижно умер…
Возможно, именно после этих случаев двери камер в «пятом корпусе», кроме обычных замков, стали закрывать еще на электронные замки, которые блокировались извне, с пульта дежурного.
Так что фокус с выломанной дверью точно бы не прошел. Потолок был сделан из железобетонных плит, наружная стена – из толстого камня, пол и вовсе был залит сплошным бетоном…
Вырваться в коридор не через дверь, а выломав стенку? Но ведь это нельзя проделать без шума, а кроме того, дыра в стенке толщиной в два кубика должна быть достаточно большой, чтобы хотя бы пара заключенных успела выбраться в коридор до того, как на шум прибежит надзиратель.
Хотя рассказывают, что вскоре после побега, в камере №122 на стенке, смежной с коридором, облупились от штукатурки пара камней-кубиков. К несчастью, там в это время содержался бывший «побегушник» Китабали, которого и обвинили в плане выйти через пролом в стене в коридор. После изрядной дозы побоев, которые получили обитатели «хаты», один из надзирателей вдруг вспомнил, что заключенные когда-то сами жаловались на обсыпавшуюся штукатурку, и наказание прекратили.
Позже, где-то в 1997 или 1998 г., подобная история произошла в камере №119, где на внутренней стене облупилась штукатурка, обнажив каменную кладку. Каждый день во время утреннего технического осмотра камер заключенные, опасаясь последствий для себя, обращали на это внимание старшины Кахина (имя изменено). Тот игнорировал жалобы, видимо, имея свои далеко идущие планы.
Как оказалось, он планировал расправиться с содержавшимся в этой камере заключенным М. по кличке «Молла» (тот был религиозен, молился и приставал к надзирателям с проповедями). Противостояние можду ними зашло так далеко, что в один из дней М. не выдержал и с криком «Аллаху акбар!» бросился на Кахина с целью его убить, схватил его за воротник, и, оторвав от пола, чуть не задушил. Однако «прессовщики» отбили старшину из его рук.
Для своей цели Кахин завербовал содержавшегося там же заключенного-«обиженника» по имени С. В один из дней С. попросился на прием к Кахину и устно сообщил ему, что заключенные в его камере якобы хотят выломать стенку в коридор. Тот отделил «доносчика» от остальных и поместил его в камеру №129. Затем побежал к начальнику тюрьмы Самиру Бахрамову (имя изменено) с докладом о мнимом побеге.
Вскоре начальник с группой людей появился в корпусе, зашел в камеру и убедился в том, что со стенки действительно снята штукатурка. Выведенные в коридор заключенные клялись-божились, что ежедневно показывали это место на стене старшине. Но начальник не поверил, и начался «пресс».
Говорят, что первый удар дубинкой якобы нанес сам начальник со словами: «По традициям предков, каждый, кто нарушает закон, должен быть избит». Избили всех, но больше всего, конечно, досталось М. Затем заключенных раскидали по разным камерам, а М. поместили в «петушиную» 133-ю камеру, т.н. «пресс-хату».
Таким образом, такой вариант побега полностью не исключался, если не самими заключенными, то хотя бы администрацией. Но при этом необходимо было бы облупить на большом и, к тому же, заметном участке стены штукатурку, что было чревато разоблачением.
